Старшая правнучка - Страница 7

Вскоре выяснилось, что дело было вовсе не в обиде. Пан Ромиш, человек в уезде новый, всего три года как приехавший из центра, был введен в заблуждение сплетнями провинциальных кумушек и собственным начальством. Он был уверен, что проживающая в Блендове панна Блендовская, представительница старинного шляхетского рода, располагает немалым приданым. Выяснилось, однако, что у девушки не было ничего, кроме ее должности домоправительницы, колечка, доставшегося от матери, и скромных накоплений за десять лет службы. Вот жених и отступился от благородной, но бедной невесты, возможно даже с сожалением, и предметом своих ухаживаний сделал дочку мельника. Та никаким благородным происхождением похвастаться не могла, зато была богаче панны Доминики ровно в двести раз. Последняя мужественно перенесла удар. Этому помогло убеждение в том, что поступить так жениха заставило отчаяние, ведь ее ответ он наверняка понял как отказ. Долгие годы панна Доминика горько себя упрекала…

***

Завещание Матильды, покинувшей сей бренный мир через два месяца после смерти супруга, было вскрыто в 1935 году.

Все в нем было ясным и понятным, пока читавшие не дошли до имущества, завещанного самой старшей правнучке. Как блендовское поместье, так и дневник в шкатулке привели в смятение и наследников, и исполнителей воли покойной. Поместье имелось, ничего не скажешь, и даже находилось в неплохом состоянии, а вот дневник обнаружить не удалось. А насчет поместья завещательница не уточнила, переходит ли оно к старшей правнучке целиком, со всеми коровами, лошадьми, гектарами пахотных земель, леса и рыбным прудом, или же правнучке полагается лишь сам дом с садом, а все остальное – прочим родичам. Учитывая, что, отписывая Пляцувку старшему сыну Томашу, Матильда четко обозначила "со всем, что в ней находится", а здесь вместо инструкций красовалась огромнейшая клякса, появились сомнения даже насчет обстановки барского дома, ведь имелись в нем весьма дорогие китайские вазы, в библиотеке – старинные рукописные книги, а на стенах гостиной и кабинета висели какие-то потемневшие портреты, тоже наверняка старинные и имевшие свою цену. Так они тоже предназначались правнучке или как?

А тут еще, будто этой путаницы было мало, и с самими правнучками дело осложнилось. У Дороты, старшей дочери Ханны и внучки Матильды, было две дочки, Хелена и Юстина, и старшей было в ту пору – а дело происходило в межвоенное двадцатилетие – двадцать лет. Более легкомысленного существа свет не видел! В средствах семья не нуждалась, вот и путешествовала девица по Европе в свое удовольствие. Сопровождала ее младшая сестрица Юстина и, приличия ради, тетушка Барбара, к тому времени уже овдовевшая и бездетная дочь Томаша, сына Матильды… Трудно описать, сколько хлопот и неприятностей причиняла своим близким ветреная Хелена! Это по ее вине все три не смогли прибыть на похороны бабки Матильды, не присутствовали при вскрытии завещания, а все потому, что на Ривьере Хелена имела несчастье познакомиться с неким французским графом и влюбилась в него по уши. Ни о каком браке и речи быть не могло, поскольку граф, хоть и настоящий, был гол как сокол, к тому же оказался аферистом и мошенником, вдобавок страшно невезучим. Везучий давно бы при его художествах обогатился, этот же лишь глубже погрязал в нищете. Все благородное семейство дружно возмутилось и потребовало, чтобы Хелена выбила из головы глупую блажь, та уперлась – полюбила по гроб жизни. Ну и оказалось, в самом деле – по гроб. В рамках протеста против морального на нее давления строптивая девица выпила целую бутылку концентрированной настойки арники, и ее не удалось спасти. Перед смертью Хелена призналась: думала, настойка разбавлена, хотела лишь попугать родных, а умирать и не собиралась. Признание в ошибке позволило похоронить несчастную в освященной земле.

И сразу же возникла проблема – так получила Хелена прабабкино наследство или нет? Если получила, ее наследниками являются родители и младшая сестра Юстина, а если нет, наследство автоматически переходит– интересно, кому же оно переходит? Всему благородному семейству или следующей в очереди самой старшей правнучке Матильды? А тогда опять же Юстине, она выступает вроде бы в двойной роли.

Дело разрешили полюбовно. Дорота и ее супруг, родители Юстины, отказались от претензий на наследство в пользу дочери, остальные же члены семейства хоть и надулись, но волю Матильды уважили, тем более что, к счастью, ох бедности не страдали. Пожелала Матильда отписать Блендово старшей правнучке, не назвав ее по имени, ладно, пусть будет старшая правнучка. Взамен Юстина, девица не в пример старшей сестре разумная, сама добровольно отреклась в пользу родичей от всех дополнительных богатств в лице упомянутых уже коров, коней, пруда и гектаров пахотных земель, согласившись лишь на дом с садом.

Оставшееся до второй мировой войны время прошло в поисках затерявшегося прабабкиного дневника

Деньги в банке, знаменитые гарнитуры, поместья с угодьями – все оказалось в порядке и было роздано наследникам. Не нашли лишь дневника в шкатулке, и никто не знал, где его искать. Обшарили Глухов, Блендов и Пляцувку, в барских домах перерыли библиотеки, бумаги в секретерах и комодиках Матильды, платяные шкафы и сундуки со старьем на чердаках. Ошалев от поисков, наследники тупо всматривались в лица на портретах прабабушки и прадедушки, пытаясь в неподвижных чертах уловить какой-то намек на то, где же находится тайник, но напрасно. Дневника нигде не было.

Обнаружили его в самый неподходящий момент и в самом неподходящем месте. Он попался под руку глуховской служанке, когда та полезла в погреб за квашеной капустой. Долгие годы какой-то тяжелый железный ящик использовался в хозяйстве в качестве гнета при закваске. Железяка эта лучше камня исполняла свою функцию, потому что ровно придавливала обе половинки деревянного круга, которым прикрывали бочку. Кто приспособил шкатулку с дневником для этих целей, сама Матильда или уже после ее смерти, – так и не выяснили. Теперь же служанка, наслушавшаяся о поисках, набрав капусты, вылезла из погреба и сообщила случившейся в кухне барыне: